Воспоминания о минувшей боли.

Часть первая.
Буч подошёл ко мне сзади, как кот... подкравшись на толстых лапах... нежно обнял за плечи мясистой рукой, заглянул в лицо, и спросил
-Ну что? Будем знакомиться? Меня зовут Света... Солнышко, как же ты живёшь... без мозгов-то?
Я напугалась и тихо сказала про себя:
-Тётенька, я верующая.
Буч усмехнулся, и ответил:
-Алёна, сначала душевное, а потом - духовное. И душевного должного быть намного больше...!
Потом он достал поделки из солёного теста... хвалясь, болтая, смеясь и кичась, как гигантская, нелепо одетая попугаиха... Я изумилась - на дощечках и картоне красовались вылепленные бучем калачи,  поросята, пальмы, пейзажи, улыбающиеся бабушки, цветы.
-Ничё себе...

А буч ответил
-Это что, скоро пойдём с детьми в лес. Будем стрелять.
Я закрыла глаза, и представила, она достаёт пистолет и начинает стрелять по деревьям. Ветки, белочки и листья сыпятся со всех сторон... Осенний ветер, и срывающийся дождь... Открыла глаза.
-Ты, Алёна, только мужу не говори, что я пистолет беру - убьёт.
-А зачем делаешь, если не разрешает?
-Пойми - душевного должно быть намного больше!
-Ну ладно.
Потом мы пошли в поход и поехали на рыбалку, буч плыл на лодке и нервничая, не едет ли кто - проверял сети. Я смотрела и думала шёпотом:
-Хочу домой, избавь меня от этой тётки.
Но небо молчало, а буч всё сверлил и сверлил, сначала "Четырьмя темпераментами" Сергея Вельбовца, доказывая, что не любит меня потому что я флегматик - а она сангвиник, потом просто говорила, что такие люди ей не нравятся.

Потом появился ещё один буч - Юля. Вдвоём есть меня у них получалось больше. Обе огромные, красные, постоянно пахнущие селёдкой тётки, считающие меня "потерянной в себе"... Сначала дико хотелось с ними дружить, но ...потом поплакав, поняла, что этого не будет НИКОГДА. 
Запомнилось, как они рассказывали, что ночью в походе купались голыми под луной на водохранилище.
Я подумала, что наверное не смогла бы - не дай Бог, кто выйдет на берег, и увидит (летом на берегу верхнезейского водохранилища кого только нет), а представив как они голые, толстые, сытые и разомлевшие резвятся в тёплой воде смеялась целый день - наверное это было ужасно.

Часть вторая.
-Алёна, когда я тебя увидел, то сразу понял, что есть на что посмотреть!
сказал муж буча, и покраснел...
Но ему почему-то поверила больше, он так хорошо и помазано говорил о Боге.
-Ой, а меня Алёна зовут. Я отошла от веры, и сейчас мне очень плохо. Чувствую глубокую одержимость, не хочу жить, постоянно хочется плакать, как доктору рассказывала ему... подбирая подходящие слова...быстро устаю... стала заторможенной, забывчивой, теряю мысли. И к тому же - беременна. Не знаю, как встать... Зачем отступила?.. Такие депрессии - стыдно в посёлок выходить.
-Ты такая симпатичная, но на худой конец я завалю жену.
Так странно, подумала я... ведь он верующий...
-Так, давай молиться, Алёна. Всё будет хорошо!

Часть третья.
Смотрю в окно, и не могу поверить в то, что прошло четыре года, как мы с Вовой познакомились с ними... Надо же... А теперь их нет. Есть только шрамы на сердце и память обжигающей несправедливости, плевков и лицемерия. Наверное и тёплых моментов в душе почти не осталось... И к счастью - ненавижу вас. 

   Ну почему меня не лечит время,
   Ведь столько дней прошло с той черной ночи,
   Когда захлопнув дверь ушла ты в темень,
   А рана заживать никак не хочет.
   Зачем звонить, когда почти уснули
   Воспоминания о минувшей боли.
   Мы календарь с тобой перевернули,
   Так дай мне право жить своей судьбою.
   
   Не сыпь мне соль на рану,
   Не говори навзрыд,
   Не сыпь мне соль на рану,
   Она еще болит.
   Не сыпь мне соль на рану,
   Не говори навзрыд,
   Не сыпь мне соль на рану,
   Она еще болит...